Народное творчество Прибайкалья

Песни села Зырянск

Записанные во время фольклорной экспедиции 1990 года в с. Зырянск Прибайкальского района Бурятии 48 песен далеко не исчерпывают фольклорного песенного репертуара села, но они дают представление о современном состоянии микролокальной песенной традиции. Жанровый состав записанных песен разнообразен: это обрядовые, проголосные песни, плясовые, игровые, частушки. Участники экспедиции встретились здесь с настоящими знатоками и хранителями народной лирики. Среди них К.П.Неродова, Н.Г.Петрова, В.И.Красивых, П.К.Кочетова, Е.И.Батурина, П.Л.Тарасова, Д.А.Патрахина, В.Е.Тарасова.
Особую ценность представляют старинные свадебные песни, их напела самобытная исполнительница традиционного песенного фольклора, 84-летняя Кристина Петровна Неродова.
В отчете о фольклорной экспедиции отмечено, что Кристина Петровна выросла в певческой семье, в семье, в основном, и сформировался репертуар исполнительницы. В замужестве она вновь оказалась в обстановке семейной песенной традиции - ее свекр был прекрасным исполнителем русской народной песни, воспринявшим репертуар от своего дедушки, прослужившего в царской армии 25 лет, вследствие чего локальный традицион­ный репертуар был пополнен солдатскими песнями, поэтому не случайно от К. П. Неродовой были записаны и солдатские песни: "Конь ретивый, конь лихой да...", "Из-за гор горы...", "Мы с японских гор спускались". Но основу репертуара К. П. Неродовой составляют песни старинные, проголосные, такие, как "В кути-то за занавесой", "Сидели девушки вокруг", "Гори эш, да ты лучинушка", "У реки-то было у реченьки", "Со плота-то да воду черпала". Песню "У реки-то было у реченьки, тут стояло кипарис-древо", по словам Кристины Петровны, исполняли до приезда жениха. "... За столом невеста сидит, вот и поют. Она тут сидит, плачет до жениха. Вот до жениха-то все вот эти песни тут и пели". А песней "Со плота-то да воду черпала, величали гостей. "... Это приедут от венца и сидят за столом, ну чай уж пьют. А они поют про кажного. Хоть их двадцать там человек, они про кажного всяку песню поют. Про бояра, да ... Но, кажную величают". А вот как рассказывает Кристина Петровна о девишнике: "... На девишник, это с вечера приедет к невесте. Тут чай наладят, чай пьют... Чай пьют только с печеньем, всяко разно печенье... С хлебом закуску всяку наставят... На девишник приезжали раньше с чужой деревни, плясать туто-ка к невесте. Вот и девишник назывался..." (ОППВ, № 2421, л. 380, 383).
Участники экспедиции отмечают манеру исполнения Кристины Петровны - спокойную и очень искреннюю. Голос у нее тихий, и от этого кажется еще более задушевным. Руки во время исполнения песен Кристина Петровна держит сложенными на коленях. Держа­лась исполнительница спокойно, ее не нужно было упрашивать спеть ту или иную песню.
(ОППВ, № 2421, л. 3-4).
В 20-30-е годы на традиционный песенный фольклор большое влияние оказала город­ская массовая культура. Ее приносили в село молодые девушки, жившие в городе "в няньках", "в стряпках". Пример взаимодействия культурной традиции крестьян и привнесенной городской мы видим в описании кадрили, какой она сохранилась в памяти старше­го поколения. Исполнительница песен Н. Г. Петрова напела сначала фрагменты песен, под которые танцевалась кадриль, коротко поясняя, как менялись фигуры. А затем уже пропела песни полностью в той последовательности, как они исполнились. "... Это было как-то модно под эти песни. Сами же поем и сами же пляшем. ... И к ней подстроит балалайку, и еще если возможность есть - гитару. Вот, значит, гитара, балалайка и гармошка". По словам Н. Г. Петровой, кадриль исполняли четыре человека - два парня и две девушки. Остальные подпевали. Со сменой песен менялись фигуры (ОППВ, № 2421, л. 323-395). В публикации использованы песни, напетые ею в полном варианте, а комментарии к ним взяты из рассказа. Исполняя песни, под которые танцевали кад­риль, Наталья Гавриловна очень точно передает их характер. Несмотря на преклонный возраст, поет легко, ритмично, перед глазами сразу встают танцующие пары.
Расшифровка с магнитной ленты, нотация, подготовка текстов и нотного материала к публикации произведены О. Н. Судаковой.


В кути за занавесой
 
1. В кути-то за занавесой, ой да за... За тонкой, белой полотенной.
2. Да там сидела красна де... девица, да ой да при... Приздняла она да занавесу.
3. Узрила (в)она да увидела, ой да сво... Своего братца да родимого:
4. "Ой, да уж, ты братец, ты мой ми... миленькой, Ой, да ты поймай-ка ко... коня до..., ой доброго.
5. Ой, да склади потнички да на по... потнички, ой да ело... Сложи коврички да ко... коврички, ой да за...
6. Заседлай-ка ко... коня до... доброго, ой да по... Поезджай-ка из у... улицы, ой да и...
7. Из частых-то переу-улочек, ой да ты...
Ты спрашивай, да выспрашивай, ой да про...
8. Про моего друга ми... милого.
Ой-я он не ходит ли в царев кабак, ой да
9. Он не пьет ли зе... зелена вина, ой да не... Ой, не играт ли в кости, ка... а-ей карточки".

 

Сказки Богачука

 
1. МОЛОЖАВЫЕ ЯБЛОКИ

В некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в котором мы живем, жил-был царь. И вот царь со временем состарился, но умирать ему было неохота, а он от людей прослышал, что где-то в каком-то государстве-в царстве имеется сад с моложавы­ми яблоками. И вот отец решил отправить сыновей по эти моложавые яблоки. Снарядил их в путь-дорожку дальнюю, поблагославил на дорогу и отправил.
Ехали-ехали оне близко ли - далеко ли, низко ли - высоко ли, подъезжают к одному камню. От этого камня идет развилка по направлению трех... эта развилка в три дороги. Средний что... средний поехал по середней дороге, старший поехал по правой дороге, младший поехал по левой дороге. Разъехались оне.
Ехали-ехали. Младший был Иван. Вот он ехал-ехал, поехал по середней дороге. Ехал-ехал и приехал он в дремучий лес. А в этом дремучем лесу стояла избушка на курьих ножках. Он и говорит:
- Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом.
Ну, избушка повернулась к ему передом, к лесу задом. Заходит он в избушку, там сидит .старушка.
- Здравствуй, бабушка.
- Здравствуй, сынок. Куда путь держишь?
- Ах ты, старая карга, не напоила, не накормила, а спрашивашь меня! Ты сперва меня напои, накорми да в бане вымой с дороги, а потом и спрашивай.
Но она баню истопила, он вымылся, напился, наелся. Давай спрашивать его. Расска-зыват он ей.
- Вот, бабушка, еду я искать, где-то есть сад с моложавыми яблоками.
- Есть-есть, сынок, такой склад, сад. Слышать-то я слышала про его, а вот знать не знаю где. Ты вот поезжай-ка к моей средней сестре, та должна бы, наверно, знать, где он есь. Вот тебе клубочек, куда этот клубок покатится, туда-то ты и поезжай.
Ладно. Вот он вышел на улицу, бросил клубок, клубок покатился, Иванушка за ем едет. Много ли, долго ли, скоро сказка сказыватся - не скоро дело делается. Ехал-ехал он, и клубочек прикатился, это, приехал. Опять: в лесу стоит избушка, тоже на курьих ножках. Он и говорит:
- Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом.
Ну ладно. Избушка повернулась к ему передом, к лесу задом. Он заходит в избушку, там сидит старушка.
- Здравствуй, бабушка.
- Здравствуй, сынок. Куда путь держишь?
- Ах ты, старая карга, не напоила, не накормила, а спрашивашь меня! Ты сперва меня напои, накорми да в бане вымой с дороги, а потом и спрашивай.
Но она баню истопила, накормила его, напоила, спать уложила. Наутро стали, она его спрашиват:
- Ну, куда, сыночек, ты дорогу держишь?
- Да вот, бабушка, еду я: говорят, где-то есь сад с моложавыми яблоками. Отец у меня старик стал, больной, от он нас нарядил и послал искать эти... сад с моложавыми яблоками.
- Знать-то я... Слыхать-то я про его слыхала, а знать-то вот не знаю, где, сынок. Ты поезжай-ка к моей старшей сестре, та наверняка знат, где он, этот сад. Вот тебе клубо­чек, куда этот клубок покатится, туда и ты поезжай.
Вот он, значит, клубок катится, и Иванушка за ем едет. Много ехал ли - мало ли ехал, скоро сказка сказыватся - не скоро дело делается. Приехал он опять в дремучий лес. Стоит избушка на курьих ножках. Он говорит:
- Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом.
Избушка повернулась к ему передом, к лесу задом. Он заходит в избушку, там сидит старушка.
- Здравствуй, бабушка.
- Здравствуй, сынок. Куда путь-дорогу держишь?
- Ах ты, старая карга, не напоила, не накормила да в бане не помыла, а спрашивашь. Ты сперва меня напои, накорми да в бане вымой, а потом и спрашивай.
Бабушка его... баню истопила, напоила, накормила, спать в постели положила. Наутро стали.
- Вот, бабушка, еду я искать моложавые яблоки, сад с моложавыми яблоками. Отец у меня старик стал, помирать не хочет, а слышать слышал от людей, что, это, есь сад с моложавыми яблоками.
- Да, сынок, есть, да попасть-то в его трудно, в этот сад. Весь этот сад обтянутый проволокой. Так это, хошь одну проволоку зацепишь, то значит такой трезвон подымет­ся, что мертвого подымет. Придется тебе туго. Но ничо, сынок, попробую, помогу уж я тебе на старости лет. Вот у меня есь крылатый конь, этот конь... он может тебя перебро­сить через, это, там городьбу, там через забор. Вот я уж тебе подарю, так и быть.
Но, подарила ему крылатого коня, он сел на него и полетел. Летел-летел, прилетает он в этот сад. Прилетел, правда - все кругом проволокой обтянуто, так что даже... так плотно, что комар носу не подточит.
Но, прыгнули, прыгнул он, но все-таки как он высоко ни прыгал, а задней ногой зацепил он за проволоку. Правда - поднялся такой звон-перезвон, что мертвого разбудит. Ну, все-таки Иван успел одно яблоко схватить. Схватил и оттуль бежать. За ими погоня. Ну, гнались-гнались - не могли догнать. Он от них убежал. Едет дальше.
А братья сидят на этой на дороге, на развилке, дожидаются, когда же Иван в конце концов поедет. Вот только он доехал до развилки, братья его увидели: о! - обрадовались, вроде такой вид сделали, что мы... значит, брат вернулся, к ему со всеми ласками, туда-сюда, к ему подсваталися. Ну, и легли спать. Когда спать легли, эти два брата не спят (ну, оне же отдыхали, на развилке сидели, а он мотарился, Иван). Иван сразу заснул. Оне этим моментом воспользовалися, отрубили ему голову, изрубили его на кусочки и оставили его тут, сами развернулись, яблоко забрали и поехали домой.
Приехали домой. Приехали домой, отцу хвастались, что вот мы, это, достали тебе моложавое яблоко. Отец спрашиват:
- А Ивана не видали?
- Нет, не видели.
А Иван пролежал немножко, конь, его верный конь, которого подарила ему бабушка, слетал за живой и мертвой водой, привез, прилетел, привез эту живую и мертвую воду. Спрыснул Ивана мертвой водой - косточки все в кучу собралися. Спрыснул его живой водой - Иван проснулся.
- Ох, как я долго спал. А конь ему отвечат:
- Если бы не я, ты бы ешо бы спал.
- Но спасибо тебе большое.
- Давай... - А конь ему отвечат: Давай летим скорее, покаместь братья до дому не доехали.
Ну ладно. Иван сел на этого коня, и оне полетели. Но не пришлось им дорогой догнать их, оне успели домой приехать. Когда он приехал домой, отец, это, уже это моложавое яблоко скушал, помолодел, а братья попрятались по заугольям там. Но и спрашиват:
- А кто же в конце концов-то, это, достал мне моложавое яблоко? А Иван говорит:
- Я тебе достал моложавое яблоко, но когда я выехал на развилку трех дорог, братья меня убили, кости мои разрубили и отобрали, забрали яблоко и привезли тебе. А спасибо вот моему верному коню, который слетал за живой и мертвой водой и оживил меня. Вот верный мой конь оживил меня, а то бы мне лежать в чистом поле да сорок да ворон кормить.
Отец разгневился, велел этих братьев казнить, а Ивана женить. И вот он, это, Ивана поженил на другой царской... из другого царского... из другого царства на царевне. И оне стали жить-поживать и добра наживать.

2. ИВАН-ЦАРЕВИЧ

" А, вот. В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. И родился у него сын, от детства был немой, не разговаривал. А у этого царя, как всегда у каждого царя, больша конюшня, там придворных всяких много, и был старший конюх. И вот он полюбил этого старшего конюха и все ходил к ему, к этому старшему конюху, сказки слушать, он ему все рассказывал сказки.
И вот, много ли - мало ли лет прошло, этот Иван-царевич вырос уже большой, семнадцать лет ему стало как, и вот он приходит туда, на конюшню. А конюх и говорит:
- У тебя скоро родится сестренка, но в эту сестренку одна колдовка вселит свою душу. Она, когда облюбует какого ребенка, она вселяет свою душу в этого ребенка. И этот... потом этот ребенок начинат все пожирать царство. Беги, пока не поздно.
Ну ладно. Вот он до семнадцати лет не разговаривал, приходит от этого, от конюха, и говорит отцу:
- Вот, папка, мне уже семнадцать лет исполнилось, я хочу съездить, по белому свету поездить, самого себя показать и добрых людей посмотреть.
Отец обрадовался, что, это, сын заговорел через семнадцать лет; не спрашиват... не стал спрашивать чо к чему, велел... А у его, у царя, было табунов много, коней. Вот он сам приказал своим конюхам поймать самого лучшего коня из табунов, обучить и дать Иван-царевичу, пускай едет по белому свету, самого себя покажет и добрых людей посмотрит. Вот сел Иван-царевич, поехал. Много ли - мало ли он ехал, скоро сказка сказыватся - не скоро дело делается. Ехал-ехал и приехал в густой лес. Там стоит избушка. Заходит в эту избушку, там сидит старушка. Он и говорит:
- Бабушка, бабушка, возьмите меня к себе жить.
- Да что ты, сынок, говоришь. Мне самой осталось немножко жить. Вот дошью, это, сундук с иголками, это, сундук сошью с ниток да иголки эти переломаю и буду умирать.
Ну, Иванушка погоревал-погоревал, что сделашь - делать нечего. Поплакал тут, поехал дальше. Ехал-ехал, много ли ехал, мало ли ехал, скоро сказка сказыватся - не скоро дело делается. Вот он приезжат в дубовый лес, а там мужик такой здоровый чуть ли в небо головой не упиратся - дубы выворачиват, это, ворочат.
- Мужик, а, мужик, возьми меня к себе жить.
- Да что ты, Иван-царевич, куда ж тебя возьму жить, вот скоро как все эти дубы выворочу, так и мне помирать придется.
А мужика этого звали Вырвидуб. Ладно. Вот погоревал, погоревал Иван-царевич, что сделашь, поехал дальше. Ехал-ехал, много ли ехал, мало ли ехал, долго ли ехал, коротко ли ехал ли он, скоро сказка сказыватся - не скоро дело делается. Приезжат, видит опять - мужик здоровый-здоровый, в небо головой упиратся, горы ворочит.
- Мужик, а, мужик, возьми меня к себе жить.
- Да куда ж я тебя возьму, я бы рад тебя взясь к себе жить, да вот я как от последню гору переверну, так помирать буду.
- А как тебя звать-то хошь?
- Меня звать Перевернигора.
Ну ладно. Чо сделашь. Вот он, значит, поехал дальше. Ехал-ехал и приехал он в царство Солнца. А у этого царя Солнца была така красивая дочь, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Ну царска-то дочь Солнца увидала его, полюбила, он тоже ее полюбил. Ну, оне стали дружить собой. А у Ивана-царевича все на душе как кошки скребут, охота домой съездить, посмотреть, что на самом деле или нет ли, эта, мне конюх сказал, что когда твоя сестра вырастет, она съест отца с матерью и все царство. Ну вот, давай он, это, у царя Солнца, это, да... И говорит он своей, этой дочери Солнца:
- Я хочу съездить на родину, охота мне съездить на родину посмотреть, чо там у меня творится.
Но она, говорит... сперва не пускала его, потом все-таки он ее уговорел. Она тогда и говорит:
- Вот, ладно уж, так и быть, поезжай. Съезди домой, посмотри, что дома творится.
Ну на дорогу я тебе дам расческу, гребешок, иголку, нитку и моложаво яблоко.
Ну ладно. Вот, значит, она ему дала все это, он повернул... сел на коня и поехал домой. Едет-едет, подъезжат к этому мужику Перевернигора. А ему осталось уже три горы перевернуть: перевернет три горы и помирать будет. Он взял кинул расческу - го-о-ор получилось - море! видимо-невидимо. Этот мужик, Перевернигора, обрадовался, да­вай с новой силой ворочать эти горы. Иван-царевич поехал дальше.
Вот, едет-едет, доезжат до этого мужика, Вырвидуб. У того тоже осталося три дуба вырвать, и он помирает. Он взял бросил гребешок - вырос такой лес, таки дубы, что их ... не выдернешь. Ну ладно. Мужик Вырвидуб обрадовался, давай дубы ворочать. Иван-царевич поехал дальше. Приезжат к этой бабушке. А бабушка уж совсем состарилась, осталось у ней три иголки дошить, там маленько ниток. Он ей:
- Вот, бабушка, здравствуй, бабушка.
- Здравствуй, сынок.
- Привез я тебе вот иголку, нитку и моложавое яблоко.
Вот дал он ей в руки эту иголку, нитки и моложавое яблоко.
- Вот съешь моложавое яблоко и помолодеешь.
Когда она взяла в руки иголку с ниткой, у ей получился полный сундук иголок и полон сундук ниток получился. Когда она съела это моложаво яблоко, то она помолодела на сто лет вперед, моложе стала.
Иван-царевич поехал дальше. Приехал, это, приезжат он в это свое царство, а там голы стены и никого нет, одна эта сестра, все поела: и прислугов доела там И, И отца С матерью - все съела. Она обрадовалась, что брат приехал в гости и говорит:
- Вот, вот гусли тебе, ты покамесь на этих гуслях поиграй, а я пойду приготовлю обед, чо-нибудь поись.
Ну Иван-царевич, он сроду на таких гуслях не играл, понятий не имеет, как на их играть. СидиТ бренчит, брякат и брякат, брякат и брякат. Она подойдет послушат: ну брякат - опять уйдет. А тут откуда ни возьмись выскочил мышонок из норы. Выскочил мышонок из норы и говорит человеческим голосом:
- Иван-царевич, убегай, пока не поздно, твоя сестра зубы точит, тебя съись хочет. Ну Иван-царевич скорей на коня заскочил и поехал. А мышонок давай по этим
струнам бегать, бренчать. Она подойдет, послушат - брякат, ну, значит, играт. Пойдет опять зубы начинат точить. Подойдет, послушат - брякат. Потом глянула в окошко-то, а там мышонок бегат, по этим, по струнам-то, они... Иван-царевича нету. Это, сестра заскочила в избу, мышонок - шмыг и убежал в нору, и никого не осталося. Ну, она за ем в погоню кинулася. Вот бежит-бежит, бежит-бежит. Иван-царевич оглянулся - вот-вот догонит. Взял сзади платочек бросил, получилось такое большое озеро, как наш Байкал, широкое и глубокое, его сразу не обежишь. Вот она покамесь это озеро обегала, Иван-царевич далеко уже убежал, уехал. Едет, конь аж весь в мыле. Доезжат он до этого до мужика, который дубы ворочат. Спрашиват:
- Что-то ты, Иван-царевич, это, куда торопишься?
- Да за мною гонится сестра моя, колдовка. Она меня хочет съись.
- Ну ладно, проезжай.
Но, Иван-царевич проехал, а мужик Вырвидуб начал дубы ворочать и на дорогу бросать. Таку гору набросал, что этой сестре-колдунье никак не перебраться через эти, через эти дубы. Ладно. Вот, значит, давай, это, подскочила, прибежала, давай эти дубы грызть, туда-сюда, покаместь грызла-грызла эти дубы, прогрызла, Иван-царевич уже опять далеко уехал. Подъезжат он к этому мужику, Перевернигора. Подъехал к этому мужику Перевернигора, мужик и спрашиват:
- Ты куда, Иван-царевич, торопишься? У тебя конь весь в мыле, вспотел.
- Да вот убегаю от своей сестры-колдовки. Она меня хочет съись.
- Ну ладно, проезжай.
Ну вот он проехал, Иван-царевич, мужик Перевернигора поставил одну гору высоку, а на другу гору ешо поставил одну гору, а эта гора в небо уперлася, втора гора. Но она прибежала покаместь, значит, эти горы перелазила, туда-сюда, Иван-царевич уже при­ехал в царство Солнца.
Приехал в царство Солнца. Царь обрадовался, что Иван-царевич вернулся и женил, выдал замуж свою дочь за Ивана-царевича.
А я в это время на небе баран пас и все оттуда видел. На этом деле мой сказ.

3. ГОРЕ

Жили-были мужик да баба. И было у них два сына: один старший, другой - младший. Вот старший уехал в город, а младший остался в деревне жить. Ну вот, как отец с матерью умерли - оне осталися вдвоем. Вот много ли - мало ли время прошло, младший брат обеднел с тех пор, что ребятишек накормить нечем. Ну и говорит жене:
- Пойду-ка я в город к старшему брату, может быть, чо мне и даст. Но пошел в город. Пришел в город.
- Здравствуй, брат.
- Здравствуй, брат. Чо пришел?
- Затем я пришел к тебе, может, ты мне чо-нибудь дашь ребятишек накормить, кормить просто беда - нечем.
- Поработай с недельку, может, чо-нибудь и дам.
Ну вот. Брат давай работать. Неделю поработал у брата, он ему булку хлеба дал и говорит:
- На той неделе у меня будут именины, приходи на именины.
Ну ладно. Вот брат пришел домой, эту краюху, булку хлеба разделили, ковригу, съели. Он говорит жене:
- Жена, меня брат к себе в гости звал на именины. Как? Пойдем?
- Куда ж мы с тобой пойдем в этих лохмотьях.
- Нет, пойдем, жена, все равно, может, так по стопочке вина дадут да по краюшке хлеба, и то давай сюда.
Но ладно, собрались оне, пошли в гости. Пришли в гости-и, а там народу у него-о-о: повозки, все, богатые люди. Оне покаместь шли из деревни дотуда, но чо - опоздали, им сесь даже негде. Примостились тут на лавочке-то, с краю на скамейке. Сидят. Дожида­ются, когда им подадут. Ну так и просидели все именины. Все разъехалися, ну и оне пошли домой не солоно хлебавши. Идут домой, брат и говорит:
- Давай, жена, споем хуть с горя. Чо все эти скажут: у брата на именинах были и трезвые идут.
А жена и говорит:
- Да ты чо, с ума сошел што ли.
- Но давай споем с горя! А горе тут как тут:
- Возьмите меня к себе, я буду тебе помогать песни петь. Брат:
- Но давай!
Но идут с горем песни поют. Жена взади идет. Шли, шли.
- Знашь чо, мужик, давай зайдем в кабак, по кружке вина хошь выпьем с тобой.
- Да у меня, это, денег нет с собой.
- Чо ты боисся! Давай кафтан снимем, заложим и деньги будут.
Ну ладно. Вот зашли, это, заложили свой кафтан, зашли в трактир, заложили свой кафтан, этому трактирщику отдали. Трактирщик им... по кружке вина налил да по куску хлеба дал. Они выпили, но все-таки на душе веселей стало. Пошли домой. Вот домой пришли. Назавтра горе его опять в кабак зовет:
- Пошли, мужик, в кабак.
- Но чо, у меня продавать нечего.
- Найдем чо-нибудь, продадим, там, рубаху снимем продадим, по кружке вина дадут. Ну ладно. Поех.. пошли. Назавтра опять в кабак. Так изо дня в день ходили оне, до тех пор дошли, что у мужика на ногах рваные лапти да последние штанишонки. А у старухи, у бабы, и того нету, босиком ходит. Заложил он последний дом, больше закладывать нечего. Соседу:
- Сосед, купи у меня дом.
Ну сколько там, они срядилися, он заложил ему дом. Ну вот опять в кабак давай ходить. Туда ходили-ходили, в кабак, ну чо, делать нечего. Беда и говорит:
- Сходи-ка к соседу, попроси-ка у него пару быков да телегу. Поедем в лес, дранья надерем да продадим и опять в кабак пойдем.
Ну ладно. Пошел этот мужик, этот, к соседу, выпросил двух быков, телегу. Поехали оне. Выехали в чисто поле. Едут по полю.
- Видишь вон, мужик, большой камень лежит? Он говорит:
- Вижу.
- Ну подъезжай к ему.
Ну подъехали. Горе взялось за камень, перевернуть не может. Мужику и говорит:
- Мужик, а, мужик, ну-ка помоги-ка мне перевернуть этот камень.
Ну оне вдвоем перевернули этот камень его, открыли, а там полон яма золота лежить. Ну давай грузить оне, это, на быков, на телегу. Грузили, грузили, там далеко стало доставать-то. Мужик и говорит:
- Ну-ка, горе, полезай-ка, подавай-ка мне, а я буду складывать на телегу.
Ну ладно. Вот горе залезло в эту яму, подает мужику золото, мужик складыват на телегу. Слаживат, слаживат, глядит - там уж ничо не осталось. И говорит горю:
- Ну чо, там ешо много-нет?
- Да вроде все.
- А вон там в углу, ну-ка посмотри-ка чо лежит, вот здесь где-то блестит, золотник, что ли.
Горе только повернулось туда в угол-то, это, посмотреть-то, он - бух, камень перевер­нул и закрыл - горе там осталося.
Ну ладно. Вот поехал домой мужик. Приехал домой, давай думать: "Как же мне разбогатеть?" Но первым делом лесу набрал, накупил тут, ну теперь деньги у него есть, чо - жить можно. Набрал, лесу набрал, мужиков подрядил, дом себе срубил. Пошел мужик в гору, давай богатеть, подбогател. Ну чо же, теперь надо ехать старшего брата в гости звать к себе. Ну поехал в город, запрег пару лошадей, карету, кучера с собой взял, поехал в город. Приезжат в город к брату. Брат аж его не узнал: в шляпе, с тросточкой, что ты - такой барон, барин приехал.
- Здравствуй, брат.
- Здравствуй. Ты ли это?!
- Я конешным делом.
- А как так смог разбогатеть?
- А вот приезжай ко мне на именины, я те расскажу дома, чо к чему, как разбогател я.
Ну ладно. Вот назавтра старший брат запрёг пару лошадей, поехал к брату на имени­ны. Приехали к брату на именины. Но брат тут шибко много народу не приглашал, посадил брата за стол, напоил, накормил его.
- Вот теперь слушай, как я разбогател. Ты вот в поле там знашь камень большой?
- Знаю.
- Вот поезжай туда, там и полон яма золота была. Я пол-ямы выгреб, пол-ямы там ешо осталося, тебе хватит на твой век.
Ну ладно. Вот, значит, этот брат поехал туда. Подъезжат к этому камню, поднял камень. С кучером посмотрел в яму, а там, это, склонился, а горе - раз, к ему на шею заскочило.
- Вот теперь-то я от тебя не отстану! Так и буду с тобой ездить.
Ну ладно. Вот оне... чо делать - нечего делать. Поехал домой. Едут оне, едут. Горе и говорит:
- Давай зайдем, мужик, в кабак.
- Да ты что, с ума что ли сошел?
- Ну зайдем!
А дальше больше. Уговорел он его. Но заехали оне в кабак. Кбней заложили, телегу заложили. Вот пьют, гуляют. День гуляют, два гуляют, пропили этих коней, телегу пропили. Приехали домой, пешком пришли. Пришли домой пешком. Ну ладно. Назавтра горе встает:
- Ох, у меня и голова трешит, раскалыватся! Как бы нам опохмелиться?
Но чо сделашь. Барин, этот, брат, мужик, опять набират в карманы денег, пошли оне опять туда, в кабак. Пришли. Вот день гуляют, два гуляют, три гуляют. Опять все деньги пропили. И так изо дня в день он довел этого мужика, что ему последние лапти одел и штаны, больше нечего у его тут, доканать, канать его. И говорит жене:
- Жена, как же нам с тобой избавиться от этого горя? А жена у него така хитра была. И говорит:
- Знаешь чо, вези-ка ты его в лес да раздери лесину и станут помогать раздирать, а ты в это время клин вышибешь, там у него руки останутся.
Ну ладно. Вот утром встали. Он пошел к соседу, выпросил коня.
- Горе, а, горе, поедем в лес по дрова.
- Но поедем.
Вот поехали оне в лес по дрова. Приехали в лес. Да. Этот мужик лесину разодрал так и говорит горю:
- Но-ка помогай-ка разодрать, не могу я ни черта сделать.
Горе туда руки затолкал, он - раз, клин вышиб, у него руки там осталися, в этим, в лесине-то сидеть. Но мужик развернулся домой, развернулся, поехал домой. Горе так там и осталось.
А я вот недавно ходил по мох, надо было мне ставню конопатить, и наткнулся на него. Вот сидит там горе это. Обрадовалося но это:
- О-о, дед пришел! Здорово! Я говорю:
- Здорово.
- Помоги мне вылезть из этого места, этой шшели. Я говорю:
- Нет, брат! Ты двух мужиков обманул, меня не обманешь.
А не верите мне - пойдемте в лес, я вам покажу, где сидит горе, может, вы его освободите [смеется].

4. СЧАСТЬЕ

Жил-был мужик с женой, и родился у них сын. Вот много ли - мало ли время прошло - родился другой сын. Ну сколько оне не жили - состарились, умерли. Братья решили жениться. Вот старший взял из бедной семьи невесту себе, жену. А младший брат взял из богатой семьи жену себе. Ну ладно. Вот живут вместе оне в одном доме, решили в одном доме жить. Вот много ли, мало оне прожили, эти, снохи, давай между собой ругаться.
- Я старшая, за старшим братом замужем, я должна над тобой командовать. А та говорит:
- Нет, я старше, я богата, а ты бедна, я должна над тобой командовать. Но вот так оне спорили-спорили. Братья решили:
- Давай, брат, разделим поровну и будем жить по отдельности.
Так оне и сделали, разделили все поровну: старший брат в одну деревню укочевал, младший брат остался тут жить.
Вот. Младший брат... старший брат трудится, упиратся, день и ночь работат, а млад­ший брат чо - любил в кабак ходить да ребятишек делать, больше он ничо не умел, ничем не занимался, все хозяйство пустил на прах. Делать нечего. А жена и говорит:
- Ты сходил бы хошь бы к брату, к старшему брату, просил бы у него коня землю спахать.
Ну ладно. Вот младший брат собрался, пошел к старшему брату просить коня, чтоб землю спахать, огород. Приходит к нему:
- Брат, а брат, дай мне коня огород спахать. Он:
- Ну возьми, вон там в поле ходит. Да шибко не гоняй, а то замучишь.
- Ну ладно. Вот не буду гонять.
Собрался, приходит в поле туда. Пришел в поле, там мужик землю пашет.
- Ты что же, сукин сын, на чужом коне землю пашешь?!
- Как на чужом коне? Я на хозяйском коне пашу. Я его счастье.
- А где же мое счастье?
- А твое счастье во-о-он под кустом спит в красной рубахе.
- Ну ладно, подожди, я щас с ем расправлюся.
Вырубил хорошую оглоблю, пошел туда. Приходит к ему, этому счастью подходит, как его по боку двинет! Тот соскочил:
- А-а! Чо? Куда? Ково? - Ни понять ничо не может.
- Ты что же, сукин сын, спишь тут, я... не видишь я в последних лаптях хожу этих, дыроватых, а ты спишь!
- Да я видишь ли чо, по сельскому хозяйству не волоку, это бы чо-нибудь такое бы по торговле, дак я бы, может, и пошел бы.
Ну ладно. Ну по торговле, так по торговле.
- Давай поедем в город. Я тебе буду помогать.
- Да у меня же продать нечего.
- Ну, у бабы сарафан есь? Он говорит:
- Есь.
- Ну вот снимем, продадим его, этот сарафан. Делов-то. Ну ладно. Вот мужик пришел домой.
- Баба, а, баба, ну-ка собирай шмутки, поедем в город жить.
- Да ты чо, с ума сошел что ли, мы и в деревне-то с голоду помирам, а в городе вообще помрем с голоду.
- Я те сказал собирайся, значит, собирайся, не разговаривай!
Ну, баба связала узлы, ребятишек собрала. Мужик вышел, давай окошки забивать. Окошки забил, давай двери забивать. Слышит - кто в избе плачет. Он говорит:
- Кто же может быть, плакать там? Вроде ребятишки все тут, узлы все тут, старуха со мной. Кто же может плакать-то? - Открыл двери. - Эй, кто там остался в избе, кто там плачет?
- Да это я, горе, плачу. Сам собрался в город уезжать, а меня оставил.
- Ну иди сюда. Горе вышло. Он:
- Полезай в сундук.
Горе залезло в сундук. Он замкнул его на три замка, уташил в огород в самый дальний угол там, закопал его в землю, сам поехал в город. Собрался, пешком пошел. Пришли в город, наняли квартиру. Вот. Назавтра стает.
- Но-ка, старуха, снимай сарафан.
- Да ты что, с ума сошел, я чо нагишом буду ходить по избе?!
- Ничо, день-то походишь нагишом, ничо с тобой не будет.
Ну ладно. Она сняла сарафан. Он пошел этот сарафан на барахолке продал, ей купил новый сарафан, маленько денег осталось ешо у него.
Ладны. Назавтра пошел опять на базар. Приходит на базар, купил барана. Барана купил, приташил его домой, заколол, ободрал. Пошел, продал мясо на базаре, денег осталось у него ешо. Продал барана, купил теленка, бычка. Ладны. Вот пришел домой, назавтра этого бычка заколол, уташил, увез на базар, продал этого бычка, мясо, купил коня и корову. И так день ото дня все лучше и лучше зажил, это, брат. Давай, это, там магазин открыл, давай торговать, туда-сюда. Лучше старшего брата зажил. Старшему брату стало завидно: "Почему же он лучше меня зажил? Не должен бы он лучше меня жить, брат. Он же младше меня. Почему он лучше меня живет. Поеду-ка я узнаю, черт возьми, почему он лучше меня живет".
Ну ладно. Запрёг пару лошадей, поехал к ему. Приезжат к ему.
- Ну-ка, брат, расскажи как ты лучше меня зажил?
- Вот, брат, я те расскажу. Знашь мы в каком доме жили в деревне-то, не забыл?
- Нет, не забыл, помню.
- Дак вот: там в огороде закопанный сундук, в этом сундуке золото. Откроешь его и наберешь сколько тебе надо.
Ну ладно. Барин, это, развернул... это, брат развернулся, приезжат туда, нашел то место, где закопан сундук, открыл его. Горе - раз и...
- А-а, вот и ты приехал! Здравствуй!
- Здравствуйте.
- Вот теперь-то я от тебя не отстану.
- Да не я же тебя закопал, этот брат мой младший закопал!
- Вот и хорошо. Он меня в землю закопал, а ты меня откопал, я теперь от тебя не отстану.
Ну ладно. Раз не отстанешь - не отстанешь, поехали оне домой. Вот едут домой. Горе и говорит:
- Давай заедем в кабак опохмелимся.
- Нет, я вино не пью.
- Ну чо не пьешь, не пьет один только телеграфный столб, остальные все пьют.
Ну ладно. Вот заехали оне в кабак, давай гулять. День гуляют, два гуляют, на третий день коня... коней пропили, прогуляли там. Приехали домой. И так изо дня в день у него пошла. Брат все хуже и хуже живет и до тех пор дожил, что в рваных лаптях остался. А горе ему и говорит:
- Вот, друг, это, не завидуй чужим, это, добром, вот так вас надо учить. И на том и сказке конец.

5. ПРО СОЛДАТА

Прослужил один солдат в армии двадцать пять лет и демобилизовался. Приходит он домой, и спрашивают:
- Ну как там служил, солдатик, в роте? - односельчаны спрашивают.
- Да как служил. Очень просто - хорошо служил.
- А царя-то хошь видел в глаза?
- Нет, царя, - гыт, - не видал в глаза.
- Но как же так ты мог, служить двадцать пять лет и царя не видел в глаза.
Ну ладно. "Пойду-ка я, - он думат, - пойду-ка я посмотрю царя в глаза, что за царь". Приходит он к царю.
- Здравствуй, царь-батюшка. Он:
- Здравствуй, солдат. Чо пришел?
- Да вот, пришел на тебя посмотреть.
- Но, пришел на меня посмотреть дак посмотри, чо жалко что ли. Ну вот он его, кругом его обошел, этого царя. Царь и спрашиват:
- Я вот тебе задам три загадки.
- Ну, задавай.
- Перва загадка: далека ли, далеко ли земля от неба? А солдат отвечат:
- На небе стукнут - тут слыхать.
- Втора загадка: а велика ли земля?
Он:
- Там солнце всходит, тут заходит.
- А глубока ли земля?
- Да мой дед девяносто лет умер тому назад и слуху-духу от его нету. Ну ладно. Вот царь:
- Посажу я тебя в темницу, подумай ешо какие-нибудь там, может, найдешь чо. Дам я тебе сто перьев от гусей, и попробуй самое лучшее перо выдернуть из этого гуся.
Ну ладно. Вот он посадил его в темницу, в тюрьму. Сидит солдат в тюрьме. Созвал он своих этих лучших бояров и задал им все те же три загадки. Бояре думать-думали - не могут ответить. Он тода:
- Я посажу вас в темницу, где сидит солдат.
Но вот, посадил он в эту темницу. А солдат спрашиват:
- А за что же вы сюда попали-то, голубчики?
- Да вот не могли мы отгадать, царь нам загадал три загадки, не могли мы отгадать.
- А если я... Давайте мне по тыще рублей, я вас научу, как отгадать эти загадки. Ну, оне собрались, по тыще рублей ему дали, он те же самы загадки, это... отгадали,
в общем, они эти загадки. Те же самы загадки рассказал он им, три загадки, ему которые задавал царь.
Ну ладно. Вот дня через три он этих выпустил своих бояр, оне ему рассказали эти загадки, он их отпустил домой.
Ну это, выпускат Ивана.
- Ну как, Иван, сумел-нет, солдат, а, обшипать перья?
- Сумел, царь-батюшка.
- Ну вот, на тебе ешо тыщу рублей и ступай домой с богом.
Солдат взял эти ешо у царя тыщу рублей и вернулся домой. И давай жить-поживать и добра наживать.

6. ХИТРЫЙ ЦЫГАН

Жил-был один цыган. Семья у него была большая-пребольшая. И вот он все кочевал из одной деревни в другу деревню. И до тех пор докочевал, что у него пропали кони. Ну ладно. Он и говорит, цыган-то:
- Оставайся, цыганка, тут в этой деревне, маленько поживи, а я пойду похожу по белому свету, может, чо где чо и добуду.
Собрался он и пошел. Приходит в одну деревню и видит там домишки все такие немудряши стоят. Шел-шел, до среди деревни дошел - стоит большой дом, ворота реза­ные, дом высокий, крыльцо высокое. Ну, думат, чо, тут я подживусь обязательно. Ну ладно. В ворота постучался, собаки на его поднялися-я, о-о-о - он чуть не убежал. Зашел с заднего двора, видит - чушка жирна-жирна ходит с поросятами. Давай он ей кланиться, стоит перед чушкой кланится. А барыня увидала в окошко и посылат прислугу:
- Но-ка сходи-ка, прислуга, посмотри, чо это там мужик нашей свинье кланится. Вот работница пошла, спрашиват:
- Цыган, а, цыган, ты чо нашей чушке кланисся?
- Да ваша чушка-пестра - моей цыганке сестра. Я вот сына женить хочу, дак вот ее на свадьбу приглашаю. А поросят хочу взять в поезжане к себе. Как? Ваша барыня отпус­тит-нет чушку ко мне на свадьбу?
Она говорит:
- Подожди, я сбегаю, спрошу у барыни.
Ну ладно. Побежала эта работница, барыне сказала. Барыня расхохоталася:
- Чо же, как же может быть... свинья быть, это, ходить, но... сестра... сестрой чтоб быть его цыганке, цыганке его. Надо чо-то делать.
Но взяла...
- Чо же наша свинья поедет на свадьбу нагишом, надо хошь шубу на ее одеть да пару коней дать, пускай поезжат на свадьбу, чо - жалко што ли.
Ну вот. Барыня одела на ее свою соболью шубу, дала пару лошадей, а поросят тоже в карету посадили. Ну вот, поехали оне. Цыган отъехал маленько, едет по дороге.
А барин в это время заявился, заходит домой. Она рассказыват, барыня, сама со смеху пропадат, что вот такой-то цыган пришел мою, нашу свинью взял, его она, наша свинья, его цыганке сестра, и поросят взял в поезжане.
- Да ты с ума сошла, старая! Разве может быть свинья!.. Он тебя надул к чертовой матери! Поеду догонять его.
Но, садится на коня, поехал догонять этого цыгана. Вот. Едет-едет... А цыган учухал, что его догонят, раз - свернул в лесочек. Коней спрятал с чушкой, сам вышел на дорогу, сел. Камень под шляпу положил, сидит караулит. Вот барин подъезжат.
- Тпр! - остановился. - Цыган, а, цыган, тут не видал - никто не проезжал на коне?
- Как не видал - видал. Вот в эту сторону поехал.
- Догоню я его - нет?
- Не знаю, догонишь или не догонишь ты его, тут дорог много, собьешься, не знашь по какой дороге ехать.
- А чо у тебя под шляпой?
- Да вот, голубь сидит. Хозяин меня заставил почтового голубя охранять.
- Ну и давай, я покараулю, а ты сбегай догони.
- Не-е-ет, парень, не получится так. Голубь дорогой, триста рублей стоит, отпустишь, потом меня хозяин съес.
Ну ладно.
- Ну на тебе триста рублей в задаток и коня - быстрей догонишь его.
Цыган садится на коня, триста рублей в карман, на коня - поехал. Отъехал за поворот, развернулся, в лес заехал, тех коней забрал со свиньей и поехал в деревню к своей старухе.
Барин ждал-ждал, - сколько же можно ждать, солнце уж закатыватся, все его нету, цыгана. "Ну-ка, я посмотрю, чо там под этой под шапкой-то, то есть под шляпой-то". Шляпу приподнял маленько, руку туда затолкал - там камень.
- Вот он, это да! Оказывается, не только моя хозяйка дура, оказывается, и я дурак. Приезжат домой, старухе, этой своей барыне, и говорит:
- Вот, оказывается, мы с тобой обои дураки, цыган тебя надул и меня надул. На том и сказке конец.

7. [ПОСПОРИЛИ]

Вот поспорили поп с одним мужиком. У мужика ребятишек было-о-о - полом хата. А у попа чушек было полон ограда. Вот оне... и говорит, поп и говорит:
- Ты моих чушек не накормишь. А мужик и говорит:
- Нет, ты моих ребятишек не накормишь. Но вот, спорили-спорили.
- Ну давай, это.
Мужик набрал там эти, натаскал там, навалил им, этим чушкам, накормил этих чушек. Поп приходит:
- Ну, накормил чушек?
- Накормил.
Насыпал зерна в эти в корыте, чушки не глядят ни черта на это зерно. Мужик приходит домой с попом.
- Ну чо, а ты накормил моих ребятишек?!
- Накормил.
- Ребята, наелись?!
- Наелися.
Он - бу-ух! на этот на пол, гороху сыпнул. Э-эх, оне все соскочили! Но где же здесь накормишь, человека сроду никогда не накормишь. Это такая животина, что его никогда не накормишь. Вот ест-ест он, все, наелся вроде, начинат, это, семечки начинат шелкать, тоже же еда, правильно?
Ну вот. Поп проспорил этому мужику.

ПРИМЕЧАНИЯ
1. Моложавые яблоки. СУС 551 Молодильные яблоки. ОППВ, № 2421, л. 175-179. Кассета № 15.
2. Иван-царевич. СУС 313 ]* Ведьма и Солнцева сестра. ОППВ, № 2421, л. 161-165. Кассета № 15.
3. Горе. СУС 735А Горе (Нужда). ОППВ, № 2421, л. 112-117. Кассета № 1.
4. Счастье. СУС 735 Две доли. ОППВ, № 2421, л. 120-124. Кассета № 1.
5. Про солдата. СУС 921Р* Гуси с Руси. ОППВ, № 2421, л. 187-188. Кассета № 16.
6. Хитрый цыган. СУС 1540А* Мужик выпрашивает у барыни свинью в гости + 1528 Сокол под шляпой. ОППВ, № 2421, л. 205-207. Кассета № 15.
7. [Поспорили]. Не имеет точного соответствия в СУС. ОППВ, № 2421, л. 189. Кассета № 16.

СОКРАЩЕНИЯ

ОППВ - Отдел памятников письменности Востока БИОНа СО РАН.

СУС - Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка / Сост. Л. Г. Бараг, И. П. Березовский, К. П. Кабашников, Н. В.Новиков. Л., 1979.